Ричард Адамс - Обитатели холмов [издание 2011 г.]

— Но, знаешь… — начал было Колокольчик, который так и сидел рядом с Падубом.

— Хватит шутить, — перебил Орех. — Ты, кажется, думаешь…

— И не собирался, — отозвался Колокольчик — Я только хотел сказать, что пробовал почистить ранку, но до уха было не дотронуться.

— Он правду говорит, — сказал Падуб. — Боюсь, я сам заставил их отказаться от этой мысли. Но сейчас мне уже лучше, так что поступай как знаешь.

Орех взялся за работу. Кровь запеклась, почернела, и Ореху понадобилось призвать на помощь все свое терпение. Через некоторое время длинные рваные ранки снова закровоточили, и не сразу, но постепенно кровь вымыла грязь. Серебряный помогал. Падуб рычал, царапал землю, изо всех сил стараясь не удрать, и Серебряный решил его отвлечь.

— Слушай, Орех, — спросил он, — а что это ты затеял с мышью? Ты обещал позднее всем объяснить. Может, сначала нам попробуешь?

— Все очень просто, — ответил Орех, — в нынешнем положении мы не можем себе позволить оттолкнуть любого, кто так или иначе мог бы пригодиться. Здешних мест мы не знаем, и друзья нам просто необходимы. Всякие — птицы, мыши, йоны и им подобные. Мы, кролики, редко общаемся с ними, но враги ведь у нас общие. И сейчас, по-моему, нужно изо всех сил стараться наладить с ними хорошие отношения. Может так обернуться, что они помогут в трудную минуту.

— Ну и ну, — сказал Серебряный, вытирая кровь с носа Падуба. — По мне, вся эта мелочь заслуживает больше презрения, чем доверия. Рыть норы они не помощники, пищу искать — тоже, драться за нас не станут. Нашу помощь они примут, конечно, и назовут нас друзьями, но на этом-то все и кончится. Сегодня вечером я слышал, как твоя мышь сказала другим: «Он вам нужен, я пойду». Будь уверен — это друзья, пока им с нами сытно и тепло, но нам-то зачем жуки да мыши?

— Что ж, — ответил Орех, — я вовсе не предлагаю присматривать за каждой полевкой да приглашать сюда жить. Они сами за это спасибо не скажут. Но вчера… вчера мы спасли мыши жизнь…

— Ты хочешь сказать, ты спас ей жизнь, — перебил Черничка.

— Хорошо, что мы помогли мыши. Она этого не забудет.

— Ну а нам-то что с того? — спросил Колокольчик.

— Во-первых, она может что-нибудь рассказать про здешние места…

— Да что она расскажет! Разве знает она, что нужно нам, кроликам!

— Ладно, ты прав. Мышь, может, пригодится, а может, и нет, — согласился Орех. — Но вот птица пригодилась бы обязательно, в этом я уверен… Если бы захотела. Мы летать не умеем, а птице сверху видно далеко. И вот что я хочу вам втолковать. Если какому-нибудь зверьку или птице понадобится помощь, не упустите такой возможности. Это же ясно, как морковка.

— Что ты на это скажешь? — обратился к Черничке Серебряный.

— Кажется, мысль неплохая, но, похоже, возможность, о которой говорит Орех, нам представится очень не скоро.

— А я говорю, Орех прав, — произнес капитан, вздрагивая от прикосновений Серебряного.

— Что ж, я готов попробовать, — согласился Серебряный. — Надеюсь, дело стоящее. Очень хочется посмотреть, как Шишак перед сном станет рассказывать сказки какой-нибудь мухе.

— А Эль-Ахрайрах однажды рассказывал ежу, — заметил Колокольчик, — и не зря. Не помните?

— Нет, — сказал Орех. — Я не слышал. Расскажи-ка.

— Сначала на силфли, — заявил капитан. — Эта чистка из меня всю душу вымотала.

— Зато теперь, по крайней мере, грязи нет, — откликнулся Орех. — Боюсь, правда, ухо больше никогда не будет таким, как раньше. Что ж, побегаешь с драным.

— Ерунда, — отмахнулся Падуб. — Мне все равно повезло.

На востоке в безоблачной вышине сияла полная луна, заливая своим светом весь пустынный небесный свод. А в темноте на свет обращают внимание намного чаще, чем в сияющий полдень. Дневной свет мы считаем чем-то само собой разумеющимся. Лунный же свет — другое дело, он не постоянен. Лунный свет переменчив. Лучи его, ложась на склон, на траву, высвечивают каждую травинку, превращают ворох коричневых мерзлых листьев в сверкающую россыпь бесчисленных драгоценных осколков, мерцают, словно прилипнув, на мокрых ветках после дождя. Они пробиваются сквозь кроны деревьев светло и резко, но стоит чуть-чуть отдалиться в мглистом, туманном сумраке букового леса, и они теряют свою чистоту. В лунном свете небольшой пятачок грубой, полегшей травы, невысокой, растрепанной, жесткой, как конская грива, напоминает волны в заливе — так темнеют ложбинки и впадины. Трава эта настолько густая, спелая, что даже ветер ее не колышет. Никому не придет в голову посчитать лунный свет чем-то само собой разумеющимся. Он как снег, как роса на заре в июле. Ничего собой не заслоняя, он меняет все, к чему прикоснется. А его прозрачность — ее не сравнишь с солнечными лучами — словно напоминает, что он появился на очень короткое время, только чтобы открыть нечто поразительное, чудесное, чем нужно успеть восхититься, пока есть возможность, ибо скоро она снова исчезнет.

Кролики сидели недалеко от входа в нору под буковыми кронами, ветерок ерошил листву, играл светом среди ветвей, осыпая землю мельтешащими пятнами. Кролики слушали ночь, но, кроме шороха листьев и долетавших издалека, с луга, монотонных трелей кузнечика, не доносилось до их слуха т единого звука.

— Ах, какая луна! — сказал Серебряный. — Любуйтесь, пока есть.

Друзья двинулись вдоль обрыва, и навстречу им попались возвращавшиеся уже Плющик и Дубок.

— Эй, Орех, — сказал Дубок, — мы тут поговорили с одной мышью. Она слышала про историю с пустельгой и была очень с нами любезна. Она показала нам место по ту сторону леса, где косят траву, — косят ее почему-то из-за лошадей. Мышь сказала: «Хотите хорошей травы? Отличной травы?» Мы и пошли посмотреть. Трава там первый сорт!

Сорок ярдов, которые они пронеслись галопом, показались им короче шести дюймов. Орех, довольный ходом событий, подтвердивших его правоту, с усердием принялся за клевер. Какое-то время все сидели молча, с набитыми ртами.

— Умный ты парень, Орех, — наконец произнес Падуб. — И ты, и твоя мышь. Конечно, рано или поздно мы здесь все равно освоились бы, но сколько времени прошло бы.

От удовольствия Орех даже зажмурился, но сказал только:

— Да, теперь хоть за травой не надо бегать вниз. — И потом добавил: — Но, капитан, ты не забудь, что от тебя еще пахнет кровью. Это может оказаться опасным даже тут. Вернемся-ка лучше в лес. Ночь такая чудесная, что было бы неплохо посидеть возле норы, пожевать да послушать Колокольчика, если он захочет рассказать нам про Эль-Ахрайраха.

Под обрывом они разыскали Алтейку с Земляничкой, и когда все расположились поуютней, опустив уши и тихонько пожевывая, Колокольчик начал свой рассказ.